Телепрограмма «Акценты» с Арсеном Аваковым

Добрый вечер. Сегодня у костра. Я — сын военного офицера, советского офицера, всю жизнь ездивший с отцом по военным городкам и, к счастью, не заставший войны, и рядом со мной три ветерана трех войн. Сегодняшний вечер у костра накануне Дня Победы. Сегодня здесь три поколения — Дмитрий Афанасьевич, Петр Михайлович и Виктор Николаевич. Добрый вечер. Как вам наш огонек?

 

Петр Сердюк. Отлично у костра, давно не был.

 

Дмитрий Крячко. Как в те фронтовые времена… Действительно, такие костры у нас были, мы жгли.

 

Арсен Аваков. Я хотел бы, чтобы сегодня у костра мы поговорили о настоящих ценностях. Военный человек — это необычный человек, он смотрит на мир другими глазами, поэтому я бы просил вас буквально несколькими словами для наших зрителей, для молодежи, рассказатиь что такое для вас война, для каждого, за что вы воевали, чего бы вы хотели сейчас. Начнем с Вас.

 

Дмитрий Крячко. Я на войну пошел, когда мне было 16,5 лет. Наш класс, я закончил среднюю школу Башкировского района, сегодня у нас выпускной вечер — 21 числа, а 22 числа началась война. И мы с ребятами, 18 мальчиков всего в классе было, решили пойти в военкомат и воевать с фашизмом. Но так как мы были такие, что нас еще не могли призывать, конечно, мы к военкому обратились, он нас в маршевую роту отправил на Купянск на оборонные работы, а потом мы, конечно, стали воевать. Ну вот что я хочу сказать: нас ушло восемнадцать ребят, а вернулось после войны только трое, сегодня из класса из мальчиков я живой остался один, пройдя солдатом, рядовым, от начала и до конца. Закончил войну парадом Победы в Москве. Это моя судьба и судьба миллионов таких ребят, как я, тех времен. Что я могу сказать, патриотизм был тогда на высоком уровне. Конечно, хотели фашизм разгромить в первые же дни войны, но случилось так, что воевали долгие годы.

 

Арсен Аваков. Знали очень мало тогда, к сожалению?

 

Дмитрий Крячко. Да.

 

Арсен Аваков. Интернета не было, телевидения — не было.

 

Дмитрий Крячко. Не было ничего.

 

Арсен Аваков. Многое принимали на веру, и, может быть, благодаря этому так получилось.

 

Дмитрий Крячко. Совершенно верно. Конечно, я со своими товарищами по оружию здесь нахожусь и сравниваю, как нам было тяжело, и вот я сравниваю с Афганской войной и всегда думаю: им было, конечно, тяжелее — у нас враг был впереди, на передовой, а у них — вокруг. Их сбрасывали, как десантников, и они находились в окружении. Поэтому, если мне приходится стоять где-то, например, в очереди за билетами, я уступаю афганцам место, пропускаю вперед, я считаю, что они — наши дети. Они — наши дети, по сути…

 

Виктор Коваленко. Но мы вас не подвели.

 

Дмитрий Крячко. Да, они нас не подвели.

 

Арсен Аваков. Витя, тебе дают пас — наш самый главный ветеран, заслуженный человек пытается уступить тебе слово в передаче, но перед этим я все-таки хотел бы, чтобы Вы ответили на главный вопрос: что для Вас самое важное сейчас, для человека, пережившего такую страшную войну, прожившего такую жизнь мирную?

 

Дмитрий Крячко. Главное для нас, для нашего поколения — это, конечно, мир, мир и еще раз мир, чтобы не было такой войны и вообще никакой… Люди все должны быть в мире. И, во-вторых, это, конечно, уважение к старшему поколению, мы ждем этого уважения. Потому что мы уже на исходе, мы уже уходим, как говорится, и хотели бы, чтобы нашу правду той истории, правду, как Вы начали говорить, что Вы — сын офицера, чтобы правда истории тех времен и той Великой Отечественной войны, конечно, продолжали хранить наши последователи, наше будущее — сыновья, внуки, правнуки, правда шла через поколения.

 

Арсен Аваков. Сейчас очень многие лакируют войну — такая она становится аккуратненькая, а ведь это очень жестоко было.

 

Дмитрий Крячко. Что я могу сказать, вот мы сегодня ехали, рассуждали, как мы в снегу, в окопах солдаты много суток находились, не знали, когда мы попадем в хату, чтобы хоть как-то согреться. Особенно было сложно весной, когда мокрые все были, а потом днем растаяло все, а ночью мороз — все замерзло на нас колом, и мы не знаем, когда попадем в хату.

 

Арсен Аваков. И креслица там под боком нет, чтобы хоть возле костра погреться.

 

Дмитрий Крячко. И люди же не болели, не было ни ангин, ни этих простудных заболеваний, потому что, наверное, нервная система была так настроена у людей военных, что каждый беспокоился о другом. Я честно говорю переживал больше всего, чтобы я не остался калекой в бою, чтобы не оторвало ни руку, ни ногу, но если уж… то пусть лучше умрем. Вот так мы тогда рассуждали все. И, конечно же, старались врага победить. Я даже не представлял, что такое бежать, хотя мы бежали, отступали, отступали далеко.

 

Арсен Аваков. Но твердость духа была — главное. Война закончилась, дух — это было ваше главное?

 

Дмитрий Крячко. Да, самое главное.

 

Арсен Аваков. И человеком Вы, наверное, были очень неудобным, со своей позицией. Это как-то мешало?

 

Дмитрий Крячко. Да нет. Я бы не сказал. Когда ветераны создали ветеранскую организацию ветеранов войны…

 

Арсен Аваков. Вот сейчас я бы хотел, чтобы Вы представили свою организацию, как называется?

 

Дмитрий Крячко. В 87-ом году, я тогда работал на «Коммунаре», была создана наша первичная ветеранская организация ветеранов войны. Такие ветеранские организации были созданы не только в республиках, но и в целом Советском Союзе. Но это были ветераны Великой Отечественной войны. А потом, конечно, эти организации обросли другими ветеранами военной службы, ветеранами труда, а сейчас уже и «дети войны» появились. Конечно, это сложно — ветеранская организация, и управлять нею сложно, и выполнять все требования, которые предусмотрены законодательством, очень сложно. Единственный закон существует на Украине — «Закон о ветеранах войны и их социальной защите». Других законов, касающихся ветеранов труда, таких законов нет. Вот сейчас «дети войны» появились — поколение, которое будет молодым людям рассказывать, детям своим, внукам. Но она (организация) еще пока такого статуса фактически не имеет.

 

Арсен Аваков. Но всему свое время.

 

Дмитрий Крячко. Да, всему свое время.

 

Арсен Аваков. Петр Михайлович, перед тем, как Виктор скажет, он среди вас самый молодой, мой ровесник, мы с ним практически одногодки, слово Вам. Были, оказывается,  и другие войны, кроме Великой Отечественной войны и я об этом узнал, когда школу закончил. Конечно, все мы знали, что есть бессовестная война американской империализма во Вьетнаме, когда я заканчивал школу, и начинал учиться в институте, была в этот момент Афганская война, были войны в Корее и так дальше, и везде участвовали наши солдаты. Вы — ветеран войны во Вьетнаме. Буквально несколькими штрихами расскажите, я думаю, что не каждый раз бывает возможность у наших зрителей понять, что эта война была и для нашего человека и там были наши люди, и Вы — не один в Харькове, кто там воевал.

 

Петр Сердюк. Вьетнамская война длилась 10 лет. Северный Вьетнам оказывал большую помощь и живой силой, и техникой, и всеми средствами Южному Вьетнаму в борьбе против американской агрессии. И этим самым он вызвал на себя злобу американских летчиков, и они беспощадно, конечно, бомбили Северный Вьетнам, и сажали бомбы лунка в лунку, в данном случае Советский Союз оказал бескорыстную помощь Северному Вьетнаму в борьбе против американской агрессии. И вот мне, как сказать, посчастливилось, или повезло, или выпало на мою судьбу…

 

Арсен Аваков. Трудно сказать «посчастливилось».

 

Петр Сердюк. Да. Я выполнял интернациональный долг в борьбе против агрессии Соединенных Штатов Америки. Агрессия была беспощадной, и вот Советский Союз помог живой силой в лице советских военных специалистов и, безусловно, техникой. Техника представляла собой зенитные ракеты, которые были испытаны у нас в Советском Союзе и которые до этого сбили два истребителя американских. Вот эта техника была поставлена в Северный Вьетнам. И, безусловно, мы учили американских летчиков, как нужно летать, как нужно удирать от наших ракет, а они нас учили стрелять.

 

Арсен Аваков. Петр Михайлович, вот мы были два года назад с Виктором, когда я работал главой администрации области, Виктор — начальником внешних связей (начальником ГУ внешнеэкономических связей и европейской интеграции Харьковской облгосадминистрации — ред.), были с официальной миссией во Вьетнаме. Встречаясь с министрами, губернаторами областей, премьером, всякий раз с удивлением и гордостью обнаруживали огромную благодарностью, которую они высказывали воинам, которые помогали им. Я хочу сказать, о чем идет речь по сути, как принято в тех терминах — «американская военщина» тогда во Вьетнаме впервые опробовала свою военную мощь, бесчеловечными бомбардировками, напалмом, практически шла война не гуманная, гуманная война не бывает, война на уничтожение. И те специалисты наши, которые там работали, те воины, которые защищали этих людей, спасли десятки тысяч, не знаю, может быть больше, и столько лет прошло — уважение сохранилось. Тогда же наших ветеранов войны пригласили, и Вам удалось там побывать, каковы чувства у Вас были тогда, расскажите?

 

Петр Сердюк. Да, я с интересом принял это предложение вьетнамской стороны и спустя 50 лет мы в составе делегации из 11 человек побывали во Вьетнаме. Мы ощутили то гостеприимство, которое ощущали и во время войны со стороны вьетнамского народа, у нас осталось убеждение, что вьетнамский народ — это трудолюбивый народ, это уважительный народ, и он помнит о той помощи, которую мы оказывали ему в трудное время. Другое впечатление, что Вьетнам отстроился и все те разрушения, которые были нанесены американской агрессией, все залечены раны, и вьетнамский народ трудится и имеет перспективы и это, безусловно, радует. А чувствовали мы себя, как нас принимали, что мы пользуемся большим уважением у вьетнамского населения, они относились к нам с благодарностью за ту помощь, которую мы им оказали в трудное время.

 

Арсен Аваков. Вот, Витя, мы сидим с тобой рядышком, один коллега твой 70 лет назад пошел на войну, другой — спустя 50 лет второй раз приехал к месту боевых действий, и с грустью приходится говорить, что и наше поколение познало войну. Я — нет, но ты был на войне, что Афганская война для тебя? Я думаю, что это самое свежее в памяти для нынешнего поколения.

 

Виктор Коваленко. Мне пришлось как раз в те времена быть, когда в 83-85 годах самые ожесточенные бои были. То есть из рассказов предыдущих поколений, которые были в Афганистане, когда ребята вошли, начали стрелять снайпера, убивать ребят, хотя основная миссия была не воевать, а строить, созидать школы, больницы — я это все видел своими глазами. Но когда финансировалось определенными силами, начали ребят убивать, то, конечно же, тогда получилось так, что дали команду и нам стрелять. И уже в мои года были специальные подразделения, спецназы, ДШБ, я как раз служил в подразделении, которое занималось ликвидацией бандформирований. Впечатления следующие: учебный центр, само собой разумеется, подготовка, но, когда я попал в подразделение, а его не было — были только раненые и контуженные, и в 11 часов вечера прилетел батальон — десантно-штурмовая маневренная группа, ребята начали выходить, я увидел мужиков, которым по 30-35 лет, заросших, в касках, в кроссовках — кто в чем, с пулеметами. Думаю: мамочки, куда я попал? Но гордость такая была большая, потому что все время писали — и на предприятиях, и в армии, и офицеры, и солдаты заявления, чтобы попасть в Афганистан, для того, чтобы выполнять долг перед Родиной. Весы, на одной чаше — мы были в Афганистане, выполняли долг и оценку нашим действиям дал сам афганский народ уже сейчас, вот как вьетнамцы принимают, так и афганцы уже сейчас принимают — с пловом, с лепешкой, с чаем и так далее, дают сами себе оценку и дают нам. Сейчас много офицеров, солдат выезжают в Афганистан, и получаются парадоксальные вещи, когда афганцы подходят и говорят: «О, шурави вернулись», а нам надо школу построить, а нам надо больницу построить — с одной стороны. С другой стороны — спустя 25 лет после того, как я вернулся из Афганистана 20-летним парнем, мужчиной, и сейчас моему сыну 22 года и я думаю: послал бы я своего ребенка в армию, вернее на войну. Армия — это святое для каждого мужчины, но на войну. Понимаю — нет, нет — я не хочу воевать больше, и не хочу, чтобы наши дети воевали. Самое главное то, что мы не понимаем сути — когда пули начнут летать, взрывы, ни «Мерседесы», ни деньги, ни дачи — никому ничего не нужно будет.

 

Арсен Аваков. Поэтому мы и говорим о настоящих ценностях, с этого мы и начали. Что и сказал наш главный ветеран, что главное — это мир, все остальные ценности идут на это.

 

Виктор Коваленко. Тогда думаешь об одном — спасти свою семью, близких и так далее.

 

Арсен Аваков. Непривычно немного около дыма сидеть — глаза щипает, дождик чуть-чуть капает. Витя, у нас так получается, что ветеранов Афганской войны, инвалидов, людей, которых, так или иначе, коснулась эта война, достаточно много в Харькове.

 

Виктор Коваленко. 6 тысяч в городе.

 

Арсен Аваков. 6 тысяч.

 

Виктор Коваленко. И 2 тысячи — локальных войн различных.

 

Арсен Аваков. Вы втроем взяли на себя долг, обязанность, что ли, такую, заниматься ветеранским движением. Об одной организации мы уже послушали, у Вас — афганская организация, у Вас — вьетнамская. Как вы помогаете тем, кто от войны пострадал. Ну, хорошо, пришел 20-летним парнем, конечно же, ты был в шоке, ты видел смерть, ты варился в этом котле, ты это пережил, ты стал состоявшимся человеком, а многие наши с тобой ровесники не вернулись с этой войны, а многие — получили увечья, почему ты решил заниматься общественной работой, помогать им?

 

Виктор Коваленко. Знаете, конечно, мы все, кто был на войне, помним своих друзей, которые были рядом. Но на меня произвело впечатление следующее: когда я начал общаться с матерями погибших и бывать у инвалидов, у друзей, с кем я был в Афганистане — само собой. Но когда становишься взрослым, уже дети, у многих есть внуки, даешь анализ ситуации, в которой сам лично побывал, и, общаясь с мамами, инвалидами, конечно же, это подталкивает. Во-первых, становишься ранимым больше, воспоминания, те афганские песни, другие песни о войне — принимаешь их близко к сердцу. И когда мать показывает альбом, когда был ребенок…

 

Арсен Аваков. Ты чувствуешь, что ты живешь не только за себя, но и за тех, кто погиб.

 

Виктор Коваленко. Ну конечно. И вот здесь берешь ответственность на себя с тем, чтобы помочь, чем ты можешь, не просто словами, а на деле. Ведь самая главная помощь в чем? Моральная, поддержка — они ничего не просят, а вот наша задача, общественных организаций — это программа. Великолепная программа, как у нас, два года была Афганская программа, на которую были выделены деньги. В этом году я этого не вижу пока.

 

Арсен Аваков. Ты говоришь о том, что мы тогда в области начали?

 

Виктор Коваленко. Это очень здорово, это внимание. Даже, может, не так много, потому что кризис и так далее, но существенные моменты, а моменты, которые связаны с освещением событий, военно-патриотическим воспитанием, воспитанием молодежи, любви к Родине, к Отчизне, к своему дому, к своему ребенку, к своей семье — это самый главный постулат тех, кто были на войне и видели, то своими глазами, что не дай Бог видеть кому-то, обычному мирному человеку.

 

Арсен Аваков. Ну, хорошо. Вы прошли войну, Вы помните первые послевоенные годы, очень сложные годы для страны были, сейчас мы уже многое узнаем, а многого и не узнаем. Вы тоже в такое время были, что сладко не жилось, у каждого поколения свои испытания. Человек, прошедший войну, видит несправедливость и очень остро на нее реагирует. У человека, прошедшего войну, всегда есть желание по-другому реагировать, не было такого в Вашей истории?

 

Дмитрий Крячко. Ну что я могу сказать. После окончания войны я учился в Москве, окончил военное учебное заведение, техническое, защитился в Харькове, работал в Харьковском военном округе. А потом на «Коммунаре», специальность у меня такая. «Почтовый ящик №201» — так раньше называлась работа над космосом, на космос работали.

 

Арсен Аваков. Это почти военная тайна, если бы Вы об этом 20 лет назад в эфире сказали, то, наверное, нас бы…

 

Дмитрий Крячко. Да, военная тайна. Мы не могли выехать за рубеж. Честно Вам сказать, мы не могли быть в ресторанах — за нами уже смотрели, чтобы с кем-то из иностранцев не встретились, чего-то не проболтались. И было такое. Но 47 год — это был голодный год. Нам, военнослужащим, военным было еще, куда ни шло, понимаете, мы еще жили, получали то, что нужно — и деньги, и продукты — все, а на население в это время голодало. Конечно, после войны пока оно отстроилось все, тем более 47 год неурожайный был еще.

 

Арсен Аваков. Два события было: год был неурожайный, и Сталину обязательно надо было выиграть выборы в Польше, поэтому хлеб был направлен в Польшу в значительной степени.

 

Дмитрий Крячко. Возможно. Не все мы знали.

 

Арсен Аваков. Об этом сейчас стало известно, тогда вам было сказано терпеть.

 

Дмитрий Крячко. Совершенно верно. Поэтому мы сейчас в наше время занимаемся чем? Мы сейчас работаем с «Книгой памяти». К нам обращаются многие люди из бывших республик Советского Союза за помощью отыскать погибших на нашей харьковской земле. И мы это делаем — находим в районах, на мемориалах, мы занимаемся этой работой.

 

Арсен Аваков. Это очень важно и я знаю, что это очень серьезный проект. Занимаются Виктор Николаевич Остапчук — депутат областного совета, начальник Южной железной дороги, Алла Арестовна Коваленко — они вдвоем этим занимаются. И Игорь Поддубный — совсем молодой парень, журналист. Они все делают этот проект вместе с Вами, значение этой работы трудно переоценить.

 

Дмитрий Крячко. Мы занимаемся перезахоронением воинов. Вы знаете, сколько еще погибших воинов у нас на Харьковской земле не обозначены. То есть они не в братских могилах. И мы работаем с ЧП «Мемориал — Исид», ребята-добровольцы, молодые ребята, которые занимаются перезахоронением. Вот я просто приведу пример один: в Первомайском районе, Алексеевка есть такая, обнаружили могилы воинов, 352 воина, 352 воина перезахоронили одновременно в братские могилы. Причем, нашли только 20 «медальончиков смерти». Из них расшифровали только 4, остальные даже не расшифрованные. Вот я возил туда одну семью из Луганской области, приехала дочь с двумя своими детьми, внуками погибшего. Тогда был с нами Бабаев, я помню, как он выступал перед микрофоном, он плакал, слезы у него текли, говорит: «Разыскать своего дедушку я не могу». Присутствовал при этом перезахоронении. Но что я хочу сказать, это время, все время, начиная с Советских времен, мы мало уделяем внимания, власть я имею в виду, да и мы в этом вопросе не помогаем, нашим мемориалам памяти, то есть могилам наших воинов. Вот сейчас к 65-летию, конечно, мы обратились, не только мы, но и Вы, обратились ко всем добрым людям, чтобы эти памятники, мемориалы были приведены в то состояние, которого они заслуживают. Вот этим мы сейчас и занимаемся. Вот этим я, как председатель комитета ветеранов войны при областном совете и мы в этом направлении работаем.

 

Арсен Аваков. Сколько Вам лет сейчас? Я хочу, чтобы каждый зарядился от Вас вот такой энергией.

 

Дмитрий Крячко. Я ушел в 16,5 лет, сейчас мне 86-ой год. В октябре мне исполнилось 85, из них, если сказать мой трудовой стаж с войной, война — 3 года войны за 9 считается, 6 лет добавляется, итого у меня 73 года.

 

Арсен Аваков. Я хотел бы всем пожелать быть таким энергичными, как Вы.

 

Дмитрий Крячко. Я еще ни одного дня на пенсии не был.

 

Арсен Аваков. Некоторое время назад, когда мы в областной администрации проводили официальный прием, он пришел не в таком кителе, как сейчас, а пришел в своем официальном мундире, а я имел честь вручать орден «За заслуги», орден государственный, у меня возник вопрос: где найти свободное место, чтобы крепить награду, и мы долго над этим смеялись.

 

Петр Сердюк. Я горжусь тем, что, как посланец Великой страны, в прошлом Советского Союза и Советского народа, выполнял интернациональный долг и оказывал помощь беспомощному народу Вьетнама в борьбе против сильного, коварного врага — американских агрессоров. И сейчас испытываю чувство удовлетворения от того, что выполнил свой долг с достоинством и честью.

 

Виктор Коваленко. Вы знаете, я хотел бы следующее сказать, будучи в Афганистане, мы не подвели наших старших братьев, отцов и дедов, мы выполнили свой долг, настоящий долг солдата. Политики, историки пусть копаются в каких-то архивах, пытаясь обвинить нас, что мы где-то перешагнули какую-то определенную палку, но ведь это жизнь и выполнение долга. Я считаю, что война — это такое горе и зло, лишнее, что приносит только несчастье. Я хотел бы, чтобы накануне Великого праздника мы все подумали о том, что не только стрелять из автомата или пушки, или самолета, а просто говоря людям теплые слова, получая от этого удовольствие. Потому что сегодня настолько нестабильная, кризисная политическая ситуация, ну это та же война, по большому счету. Война слов, определенных унижений, оскорблений.

 

Арсен Аваков. О чем вообще спор? Когда были такие испытания, а сейчас о чем спор?

 

Виктор Коваленко. Безусловно. И они заслуживают внимания, они смотрят на нас, на своих детей и думают: о чем они, по большому счету, говорят. И действительно, по большому счету, мы обязаны им старость обеспечить и благополучие. Это самое главное, это самое важное. И отдать им почести за то, что они выполнили громадный долг и перед Родиной, и перед всем миром в целом. Низкий вам поклон.

 

Арсен Аваков. И Ваше слово.

 

Петр Сердюк. Я хочу поздравить всех харьковчан, в первую очередь, участников Великой Отечественной войны, с 65-летием нашей Великой Победы. И хотел бы, чтобы правда и история Великой Отечественной войны, была донесена до наших потомков, наших детей, чтобы она была еще долгие-долгие годы. Чтобы о нас помнили поколения, и чтобы у нас была дружба не только с боевыми нашими товарищами, организациями, а со всеми, чтобы мы могли вместе строить нашу Украину, нашу родную Украину.

 

Арсен Аваков. Святые слова. С Днем Победы!