Телепрограмма «Акценты» с Арсеном Аваковым

Здравствуйте. Я Арсен Аваков и сегодняшняя программа «Акценты» приглашает вас на научную конференцию. Прошу вас побыть сегодня тридцать минут в этом зале и подумать вместе с участниками конференции о проблемах украинской интеллигенции.

Валентина Астахова, профессор, доктор исторических наук, ректор ХГУ «НУА». Дорогие коллеги, дорогие друзья! Действительно, сегодня в седьмой раз мы собираемся, чтобы обсудить практически одну и ту же проблему, одну и ту же, но самую острую, самую болезненную, которая есть на сегодняшний день в нашем обществе. Потому что весь комплекс проблем — и экономических, и социальных, и политических – в основном, конечно, находится в руках интеллигенции.

 

Интеллигенция сегодня является той определяющей силой от которой зависит – будут решены эти проблемы успешно или наоборот завершаться провалом. Поэтому обсуждение этих проблем не только не теряет своей актуальности, а наоборот, на мой взгляд, с каждым годом становится более острой и более необходимой.

Арсен Аваков. Я подготовил для вас выступление, на основе статьи, опубликованной мною летом прошлого года. Слово «кризис» тогда воспринималось несколько иначе, но в контексте темы конференции, которая сегодня обсуждается, думаю, что изложенные здесь мысли весьма актуальны.

 

Жанр своего выступления я определил бы как «историческая реминисценция». Или — «интеллигентная перекличка». По сути, слушателям предлагаются некие «размышления о размышлениях», своеобразные заметки и правки на полях статьи выдающегося русского философа Сергея Николаевича Булгакова «Героизм и подвижничество». Интересно, что с этой статьей Булгаков выступил в 1909 году, ровно 100 лет назад.

 

Подобное исторически-философское сопоставление я бы и назвал реминисценцией. Перекличка, в моем применении к данной публикации, — это форма ее восприятия аудиторией. Насколько современная интеллигенция готова откликнуться на вопросы (пусть и риторические!), поднятые в статье. Или же она в очередной раз промолчит, как это было и сто лет назад…

 

 

Украина пережила революцию. Эта революция не дала того, чего от нее ждали. Положительные приобретения народного движения 2004 года, без сомнения, имеют место. Но то ли это, чего ожидали люди в итоге?

 

Украинское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии.

 

Украинская государственность не обнаруживает пока признаков обновления и укрепления, которые ей так необходимы.

 

Разброд, абсурдность во внутригосударственном механизме порождают разрушительные тенденции на всех уровнях государственной власти, давая дорогу циникам и авантюристам, что как ржа разъедают остатки принципов и морали в чиновничестве, замыкая круг развала государственного порядка.

 

Пресса и телевидение залиты мутной волной демагогии, порнографии, грязных разоблачений, псевдоинтеллектуальных мыльных опер и постановок шароварных неопатриотов-авангардистов.

 

Украина все чаще и чаще получает из-за рубежа неприятные, зачастую унизительные реакции на происходящее внутри страны.

 

Есть от чего прийти в уныние относительно будущего Украины.

 

После кризиса политического наступит (а, возможно, уже наступил) кризис духовный, требующий глубокого, сосредоточенного раздумья, анализа, дискуссии, самокритики.

 

И если украинская элита действительно еще жива и дееспособна, если она таит в себе семена светлого будущего, то эта жизнеспособность должна проявиться, прежде всего, в готовности учиться у истории. Учиться! А значит, — и извлекать уроки.

 

Ведь история, пусть и недавняя — это не просто хронология событий, это — жизненный опыт, опыт добра и зла, составляющий условия духовного роста. И нравственная апатия в сердцах людей, циничный консерватизм, при котором отмахиваются от уроков жизни, опасно для будущего, как ни что иное!

 

Всмотритесь в пережитое нами за последние годы. Революционная элита общества не привела к тем результатам, к которым должна была привести, не принесла примирения, обновления. Она не привела к укреплению государственности и к подъему народного хозяйства не потому только, что оказалась слишком слаба для борьбы с «темными» силами. Нет, она еще и потому не смогла победить, что и сама оказалась не на высоте своей задачи. Она сама страдала слабостью от внутренних противоречий…

 

После революции многие в качестве результата ее опыта, испытали острое разочарование в интеллигенции и ее исторической дееспособности.

 

Революция обнажила, подчеркнула, усилила такие стороны духовного облика интеллигенции, которые ранее во всем их действительном значении угадывались лишь немногими.

 

Революция оказалась как бы духовным зеркалом для всей Украины и особенно для интеллигенции. Замалчивать эти черты теперь было бы не только непозволительно, но и преступно. Ибо на чем же и может основываться теперь вся наша надежда, как не на том, что годы общественного упадка окажутся вместе с тем годами спасительного покаяния, в котором возродятся силы духовные и воспитаются новые люди, новые лидеры.

Обновиться же Украина не может, не обновив (вместе со многим другим), прежде всего, и свою интеллигенцию. И говорить об этом громко и открыто — есть долг убежденного патриота.

 

Так или иначе, хорошо это или нет, но судьбы Украины находятся в руках интеллигенции, как бы ни казалась она в данный момент слаба и даже бессильна.

 

Интеллигенция. Сколь устрашающе огромна ее историческая ответственность перед будущим нашей страны, как ближайшим, так и отдаленным!

 

Вот почему для патриота, любящего свой народ и болеющего нуждами украинской государственности, нет более захватывающей темы для размышлений, как об императивах украинской интеллигенции. И вместе с тем нет вопроса более томительного и тревожного, как о том, поднимется ли интеллигенция на высоту своей задачи, получит ли Украина столь нужный ей образованный класс с украинской душой, просвещенным разумом, твердой волей? Если нет – я смею утверждать, что интеллигенция погубит страну!

 

С интеллигентским движением происходит нечто вроде самоотравления. Нетерпимость и распри — настолько известные черты нашей партийной интеллигенции, что об этом достаточно лишь упомянуть.

 

Из противоречий соткана душа нашей интеллигенции. Нельзя ее не любить и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей.

 

Интеллигенции необходимо (это не принуждение и не побуждение, это социальная доминанта) выправляться не извне, но изнутри, причем сделать это может только она сама — собственным духовным подвигом, незримым, но вполне реальным.

 

Современная украинская интеллигенция уже не задается сакраментальным вопросом «Что делать?». Сейчас ей ближе другая конфигурация извечного вопроса — чего нельзя делать. Историческая ирония, но ответ на этот вопрос, причем именно в запретительной формулировке, дал Александр Солженицын. Вот его замечательные слова: «И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий!.. Писателям же и художникам доступно большее: победить ложь!»

 

Совершенно очевидно, что читать и понимать Солженицына надо шире: писатели и художники — это и есть священнослужители Интеллигенции. И, значит, интеллигенция (и только она!) в состоянии победить ложь.

 

Но почему же мы так далеки от победы?

 

Почему выдающиеся украинские интеллигенты, живущие не во лжи, так и не смогли развернуть общество к Правде?

 

Почему интеллигенция вновь оказалась «прослойкой общества», только на сей раз не между рабочими и крестьянством, а между властью и народом?

 

Может быть, в этом вопросе и просматривается некий ответ: вся проблема в расслоении общества. Не в естественном расслоении, когда моральные принципы, образованность и энергичность индивидуумов структурируют общество «по заслугам». А в искусственном расслоении, очень похожем на номенклатурную модель советского общества: одни имеют право жить, остальные имеют право мечтать.

 

И рождается совершенно другая, потрясающая своим цинизмом формула современного выживания — уровень жизни прямо пропорционален уровню конформизма.

 

И понятно стремление многих и многих интеллигентных людей жить в другой стране. В иной стране. В той стране, где отношения с государством предельно прозрачны, понятны, основаны на законе, который позволяет защитить себя, свою семью и свое дело, если понадобится, в нормальном суде. В той стране, где отношения между гражданином и государством не строятся по каким-то «правилам игры», которые меняются всякий раз со сменой людей у власти.

 

Потому, что хочется не играть, а жить.

 

И дай Бог, чтобы наша Украина стала иной. Иначе они уедут в другие страны. Чтобы жить, а не бороться.

 

Они могут покинуть страну и по-другому: внешне оставаться ее гражданами, а внутри быть совершенно отрешенными и освобожденными от ее проблем и императивов. И такая моральная эмиграции на порядок страшнее, нежели эмиграция физическая…

 

В этих заметках я умышленно отказался от прямого цитирования замечательного философа Сергея Николаевича Булгакова, жившего в начале прошлого века. Его размышления чрезвычайно актуальны, но в контексте статьи его цитаты читались бы как приговор интеллигенции. Ведь и сто лет назад интеллигенция не смогла… Не спасла демократию, не сохранила идеалы, не защитила от большевизма, а, напротив, бежала из советской России под пропагандистское улюлюканье. Это ли ей предрекал Булгаков? И это, в том числе.

 

Не станут ли современные рассуждения о месте и роли интеллигенции предвестником ее социального бессилия?

 

Надеюсь, что нет.

 

…Я бы очень хотел верить, что интеллигенция станет Интеллигенцией. И к ней будут вновь обращаться на «Вы».

 

Только мало верить и ждать. Чудовищно мало!

 

Надо делать. Творить и Создавать. И обязательно Словом, а не словами. И только Делом, а не делишками.

 

 

Я разразился такой полумизантропической статьей в свое время, обратившись к источнику 1909 года и будучи потрясенным тем, насколько те мысли актуальны и сейчас!

 

В предложенном тексте я оставил кое-какие подсказки, давая некие обороты речи, которые сейчас не употребляются, а в остальном, я думаю, если взять текст, то не многие из вас распознают где слова Булгакова, а где современные вкрапления.

 

Это говорит о том, что на самом деле ценности человеческие и мысль человеческая она не сильно трансформируется в последние годы и нуждается в постоянном осмыслении.

 

И это наша роль. Роль интеллигенции, этой конференции, всех, кто здесь собрался – постараться сделать так, чтобы общество глубже погружалось в суть происходящего, чтоб у нас не царствовали поверхностные изучения происходящего и настроения – примитивные и вульгарные. Поэтому мне показалось, что будет вполне актуально обратить ваше внимание к творчеству этого замечательного философа и приложению его мыслей к современности.

Людмила Белова, доктор социологических наук, профессор. Добрый день, дорогие коллеги, друзья.

 

«Наше время – время крушения государства, полного развала жизни, его обнаженного цинизма, проявление величайших преступлений и жестокости. И вместе с тем, время искреннего, сильного, полного и прекрасного подъема духа». 1920 год. Владимир Иванович Вернадский.

 

Принадлежность этого человека к той или иной социальной группе не вызывает ни у кого сомнения. И действительно о сущности или социальной роли интеллигенции, о качествах, определяющих ее роль и социальные функции, ее общественный облик – дискуссии ведутся уже на протяжении очень многих десятилетий. Сегодня в научной литературе проявляются, я позволю сказать, три тенденции. Хотя наверняка их больше.

 

Первая дает толкование интеллигенции как специфического социального слоя, отличающегося от интеллектуалов, политиков, бюрократов, чиновников, других социальных групп – именно нравственным подходом к формированию власти, социально справедливого общества и государства. Думается, что такая трактовка существенно сужает понятие интеллигенции, сводит его в значительной мере к этическому, а не к социальному.

 

Вторая тенденция (она тоже имела сегодня место) связана с расширительным толкованием данной категории и включает в состав интеллигенции всех, имеющих диплом о высшем образовании. Если бы все было так просто, то Украина каждый год получала бы армию из 603 тысяч интеллигентов. Это выпуски наших вузов.

 

Т.е. такой подход, естественно, не способствует в полной мере объективному анализу сущности и социальной природы этой качественно обновляющейся в наших условиях социальной группы.

 

И третья тенденция. Проявляется стремление вообще вытеснить понятие «интеллигенция», доказать, что в рыночной экономике интеллигенция исчезает, распадается на специалистов-профессионалов, представляющих ядро среднего класса, так называемых интеллектуалов и на деклассирующуюся, переходящую в низшие слои общества, группу.

 

Две последние тенденции связаны с утверждением в общественном сознании мысли о том, что интеллигенция якобы обречена на самоуничтожение и самоликвидацию. Основная причина наблюдаемых попыток сбросить со счетов интеллигенцию, избавится в принципе от этого понятия, как безнадежно устаревшего, актуального только для России 20-го столетия, заключается, по-видимому, в том, что оно в рамках первой, указанной выше тенденции, продолжает нести общественно значимую нагрузку, связанную с памятью прошлого и ответственностью за будущее.

 

Не случайно многие исследователи сегодня, как гуманитарии, так и «технари», ставят вопрос о необходимости вернуться к пониманию идеологической миссии интеллигенции в обществе, более четкому определению ее социальной функции, ее места в системе управления обществом, роли во властных отношениях и предотвращении нравственной деградации человечества.

 

По нашему убеждению современная интеллигенция представляет собой быстро растущее сообщество высокообразованных людей, руководствующихся в своей повседневной жизнедеятельности не только профессиональными знаниями и навыками, но и общечеловеческими принципами морали и нравственности.

 

Исходя из этого, интеллигентность мы трактуем как интеллект, помноженный на нравственность, где нравственность определяется как мера человечности в человеке.

 

Почему же тогда, скажете вы, интеллектуально-нравственное (позвольте так его назвать) количество – я имею в виду в Украине, где только Национальная академия наук (пусть меня простят вновь принятые академики наук) имеет 43 тысячи сотрудников, а в вузах трудятся более 12 тысяч докторов и более 20 тысяч кандидатов наук. Почему это количество не переходит в качество? Что можем мы? Те, кто профессионально обязаны «сеять разумное, доброе, вечное», что можем сказать мы тем вызовам общества, которые, собственно говоря, каждое время имеет?

 

Скажу вам откровенно, по моему мнению, ответ до наивности прост. Мы должны сами, каждый из нас жить по совести, по законам чести и достоинства, быть поистине интеллигентными людьми, чтобы иметь моральное право говорить об этом, говорить о нравственности, об интеллигентности, не причисляя себя амбициозно к этой категории, чтобы ожидать проявления этого в обществе, чтобы быть носителями этих идей.

 

Виль Бакиров, доктор социологических наук, профессор, член-корреспондент АПН Украины. Мне бы хотелось вначале уточнить свое понимание интеллигенции, что я вкладываю в это слово.

 

Для меня интеллигенты это не люди с одним или двумя дипломами, сертификатами или какими-то партийными членскими билетами. Я полагаю, что интеллигенция это совсем другое. И если посмотреть сотни, если не тысячи, определений и толкований интеллигенции (и в научной литературе в литературе художественной), то, мне кажется, общее, что можно выделить и оставить, то это всего две характеристики, позволяющие отнести человека к интеллигентным людям. Это, безусловно, высококачественное образование и высокая моральность. Т.е. высокий интеллект и высокая нравственность. Способность объединять способности разума и способности сердца. Или, как кто-то сказал, это «высокоумие и добропорядочность». Если в ком-то из людей эти черты соединяются, то перед нами настоящий интеллигент.

 

Интеллигенты вообще-то избегают себя так называть, они стесняются этого определения. Высоконравственные и высокоинтеллектуальные люди, конечно, не исчезли, они сохранились. Но что происходит с интеллигентными людьми в мире, где книгу заменяет дисплей, где живое общение заменяется эсэмэсками, электронной почтой и чатами, а дружеские, эмоциональные, непосредственные, живые связи – сетями и виртуальными сообществами? Трудно сказать, что с ними происходит. И трудно пока сказать какой будет интеллигенция информационного общества, но мне ясно – она не будет ни героической, не критической. Возможно, она будет смыслообразующей. И, на мой взгляд, только эти люди и больше никто другой способны гуманизировать нашу информационную среду обитания, наращивая потенциал теоретического знания и соответствующей информации, общество в то же время выхолащивает из информационных потоков смысл. Причем, те смыслы, которые позволяют людям в бурно изменяющемся мире оставаться людьми. Смыслы, связанные с фундаментальными и инвариантными ценностями человеческого бытия, которыми, скажем, была богата литература 19-го – начала 20-го века. Информации много, а смыслов мало. Ценности и идеалы вытеснены торговыми марками.

 

Может быть место интеллигенции в информационном обществе быть хранительницей смыслов и представлять их аудитории и в медиапространстве, и в образовательном пространстве, и в пространстве символических взаимодействий…

 

Я закончу свои размышления достаточно спорным тезисом. Быть реальным интеллигентом в информационном обществе – это значит выходить в медиапространство, но не ради умножения симуляторов и информационного шума, а для того, чтобы создавать, предлагать и отстаивать глубинные смыслы, помогающие людям оставаться людьми в ситуации не нами управляемого абсурда.

Валентина Астахова, профессор, доктор исторических наук . Сегодняшняя конференции она и планировалась как конференция, которая будет посвящена взаимоотношениям интеллигенции и общества сегодня, перспективам интеллигенции. А в связи с кризисом мы и определили – какова ситуация вокруг интеллигенции в связи с кризисом.