Панюта: Хотелось бы от Вас услышать версию произошедшего на блок-посте под Славянском?

Аваков: Мы имели ситуацию, при которой группа самонадеянных молодых людей во главе с народным депутатом, приняла решение противостоять полиции. И я считаю, что это самая большая проблема того вечера. Кто-то присвоил себе право не подчиняться законам и применять насилие. Вот в этом и есть проблема того самого столкновения. Считаю недопустимым, когда народный депутат, размахивая корочкой с одной стороны, с другой стороны – бьет служителя закона или государственного служащего, прекрасно зная, что тому, в силу своих обязанностей, невозможно оппонировать народному депутату. Считаю, что это явление – очень опасное, на самом деле, для всей страны в целом. Поэтому настаиваю, чтобы этому факту была дана соответствующая оценка.

Панюта: Но подобные провокации были на блокпостах и ранее… Если это были провокации?

Аваков: Такие провокации бывают во всем мире и всегда, и у нас в том числе были. Эти три года мы жили в сплошных провокациях. Но, то, что произошло несколько дней назад — это было…не могу сказать с цинизмом…- это было сделано с особым вызовом, демонстративным, который приводит к следующему: если общество с этим мирится, если полицейская система с этим мирится – это означает, что обществу не нужна полиция, обществу не нужен порядок. Обществу нужен матрос Железняк в лице господина Парасюка или в лице афериста Семенченко – кто-то из них. Тут давайте определимся: или мы хотим, чтобы закон поддерживался силами правопорядка, которые уполномочены государственным аппаратом, выбранным народом, или на улицу время от времени будет выходить новоявленный батько Махно, какой-нибудь матрос Железняк, какой-нибудь человек, который будет говорить: у меня есть мандат, я вас не слушаю , я – закон здесь. Я не думаю, что с этим кто-то готов мириться.

Панюта: Решение, чтобы участники конфликта высказали свое мнение с трибуны ВР — это решение руководства или самих полицейских?

Аваков: Я по факту доклада принял такое решение, и сказал, чтобы офицеры, которые подверглись нападению, прибыли сюда. Когда народные депутаты узнали о том, что произошло, то пригласили 4-х офицеров выступить в Верховном Совете. Здесь я полностью отметаю любые инсинуации, которые формулирует госпожа Сыроїд, вице-спикер Верховной Рады, которая представляет партию «Смопомич». Верховная Рада – это институция и здание, принадлежащее народным депутатам. В ложах Верховной Рады находится всегда огромное количество гостей. Они доступны по приглашению народных депутатов. Там бывают иностранные дипломаты, журналисты, просто экскурсанты, хористы, министры, замы министров – все те, кто попадают туда по приглашению народных депутатов.

Выступающий Юрий Береза в зале парламента пригласил и трижды обратился к председательствующей госпоже Сыроїд, проголосовать с тем, чтобы допустить на трибуну парламента выступающих. Госпожа Сыроїд закрыла заседание. Испугавшись, видимо, — я так предполагаю, за то, что вскроются факты, которые будут не слишком интересны для ее партийной структуры. Считаю, что этот поступок был некорректным.

В ответ предложен был …тезис о том, что чуть ли не хунта во главе с военными захватывает зал Верховной Рады. Абсолютный абсурд – прикрывают просто свою…свою страх. У Герберта были великолепные слова: «Страх убивает разум». Я это так расцениваю. Не нужно бояться, господа из «Самопомочи», нести политическую ответственность на ваши шаги.

Панюта: Сегодня ночью на странице в Фейсбук заместитель главы Нацполиции господин Аброськин сказал, что уже более 500-т полицейских подписались под письмом с требованием снять неприкосновенность с?..

Аваков: Это вопрос эмоций. Более, чем 100-тысячный коллектив полицейских, которые работают по всей стране, — около 130 тысяч полицейских сейчас с пагонами, — для этих людей не маловажно. Они стоят на улице представляют закон – или всякий проходящий мимо человек достает корочку из кармана и начинает атаковать полицейского: брызгать в глаза слезоточивым газом или бить его, прикрываясь корочкой… Для многих это вопрос мотивации: зачем служить такому закону, который позволяет такие вещи. Именно поэтому не только полицейские, я, как министр, руководство Национальной полиции, надеюсь, что множество депутатов, настаивают: этот факт должен иметь оценку. Неприкосновенность депутата носит политический характер. Он не должен привлекаться к закону по фактам его политической деятельности. Но не по факту его хулиганских действий или явных нарушений закона.

Панюта: Но есть еще одна страшная вещь: если это позволено народному депутату, то простой человек смотрит и говорит, — я ведь тоже могу не остановиться….

Аваков: «Та мы не будем им подчиняться, потому что они не идеальные полицейские. Потому что мы нарисовали у себя в глазах других полицейских. Они должны по-другому себя вести, и поэтому мы не будем подчиняться». Это замкнутый круг. Это прямой путь к махновщине.

Приведу примеры цивилизованных стран. В Соединенных Штатах и конгрессмены, и сенаторы арестовываются, не смотря на имеющуюся у них неприкосновенность. Их доставляют по факту нарушений, когда они прикрывают дорогу, например, в полицейский участок, иногда и в наручниках. Там устанавливают личность, смотрят документы, и при определенной процедуре выпускают. И сенаторы, и все конгрессмены знают, что такая процедура будет к ним применена. А у нас?

Я думаю, что это вопрос общества: реакция на такие события.

Панюта: Есть же еще так называемая монополия государства на применение силы. Будет ли полиция использовать свое монопольное право на применение силы тогда, когда это необходимо?

Аваков: Утверждаю, что государство в нашем обществе должно быть единственным монополистом на применение силы. А если полицейский или нацгвардеец, или эсбэушник, или прокурор, применил силу неадекватно – есть контрольная мера ответственности. Значит, его нужно судить, его нужно по процедуре осуждать. Но, брать на себя обязанности судьи, — среди ночи, иногда в нетрезвом состоянии, иногда в неадекватном эмоциональном состоянии находясь, — народные депутаты не имеют права. У них нет таких полномочий, им такие полномочия не даны.

Мы сколько угодно можем, и зачастую, справедливо, — критиковать действия полицейских и других правоохранителей, говорить, что они не совершенны. Но, если мы хотим, чтобы мы жили в совершенном правовом обществе, нам нужно шаг за шагом эту норму отстаивать. Подчиняйся полицейскому и адекватно формулируй претензии к нему, сам не нарушай законы, и тогда ты будешь в идеальной ситуации.

Панюта: Некоторое время назад вы запустили в тестовом режиме видеонаблюдение на основных трассах и количество нарушений вас повергло в ужас?

Аваков: Около года назад мы запустили тестовые первые режимы наблюдения на 4-х точках по всей Украине, в разных местах, и посмотрели количество нарушений, которые потом, по действующим положениям, должны были бы штрафоваться через «письма счастья» в автоматическом режиме. Количество этих нарушений, количество этих штрафов, которые граждане должны заплатить за нарушения правил дорожного движения, оно действительно, ужасающее. Я сразу подумал, что если мы это введем по всей стране, и это будет от 2 до 5 тысяч точек контроля, то не нужно никакого бюджета для Министерства внутренних дел — нам этого хватит, чтобы развиваться дальше.

Но, правда состоит в том, что, когда мы введем эти правила как работающий постоянный механизм, — все члены общества должны выдохнуть, и сказать для себя – о’кей, с этого момента, все-таки и я хочу в своем поведении что-то изменить. И тогда у нас будет смертность на дорогах на порядок меньше. И, надеюсь, что штрафы будут на уровне европейских.

Панюта: Когда это может быть?

Аваков: Вопрос имплементации принятых законов. Это вопрос серьезных денежных вложений. Мы оцениваем эту сумму, как очень большую: порядка миллиарда долларов на всю систему. – На страну. – Да, на страну. Желающих вложить эти деньги – огромное количество, потому что частные компании хотят на этом заработать, получая проценты отчислений. Я думаю, что мы прибегнем к механизму привлечения солидного банковского учреждения международного, который нам посоветует выбрать адекватного инвестора. И получить наилучшие условия, как это делается в ведущих западных странах.

Этот механизм будем внедрять постепенно, а постепенно. Для того, чтобы потихоньку мы все привыкали к этому. Чтоб был механизм автоматической фиксации, чтоб был механизм обжалования этого процесса и был механизм взысканий.

Панюта: Спасибо за ответы. Надеюсь мы стали лучше понимать, что происходит…