Старуха Шапокляк из мультфильма о крокодиле Гене говорила, что хорошими делами прославиться нельзя. На самом деле каждый человек вписывает себя в историю хорошими делами и поступками. Так считает председатель Харьковской облгосадминистрации Арсен Аваков. Об этом и многом другом — в программе Игоря Поддубного «Культурный слой».
ИГОРЬ ПОДДУБНЫЙ: Арсен Борисович! Удивляет, и не только меня, почему восстановление памятников и усадеб является сейчас для губернатора очень важным: что, больше делать нечего?
АРСЕН АВАКОВ: Ну почему… Длинными осенними вечерами, когда приходишь с работы, отягощенный всей той мелочью и текучкой, которая наваливается, иногда тянет поразмыслить о большом, взять книжку, прочесть, как это было раньше, и подумать, что есть какая-то миссия и для нас. Надо же оставить какие-то следы в этом культурном слое. И почему бы не подумать о сохранении исторических памятников?
И.П.: Я вас понимаю: ну кто бы сейчас вспоминал о Харитоненко, если бы не поместье, которое, я надеюсь, будет скоро восстановлено в Шаровке. И кому этим заниматься, как не вам. Но здесь есть тысячи «но», насколько это важно именно сегодня?
А.А.: Многие считают, что лучше бы я занимался дырами на дорогах. Да надо и дырами заниматься, и водопроводом, и газификацией сел, и школами: проблем — море. Но кто может лишить меня права думать о морали или определять стратегию? Так вот, духовность определяет стратегию. В духовности есть элемент исторической правды, которая определяет очень существенную часть вектора развития, и без этого нормальное развитие общества невозможно. А усадьбы — это один из элементов. Это только старуха Шапокляк говорила, что хорошими делами прославиться нельзя, а на самом деле каждый человек вписывает себя в историю хорошими делами и поступками. Вот сегодня вы депутат и я депутат. Этот состав облсовета очень неоднородный, противоречивый, даже где-то скандальный. Но на последней сессии вписал себя в историю в связи с передачей здания Госпрома национальному университету — это ведь прекрасно. Если наш университет получит это здание, то он по своей мощи, по своему потенциалу будет вровень с Московским университетом им. Ломоносова, в настоящей Европе он точно будет первым.
Если вы думаете, что курение не влияет на голос женщины, попробуйте стряхнуть пепел
на ковер!
И.П.: А значит ли это, что будет больше студентов, меньше конкурс?
А.А.: Значит, что будет, прежде всего, технопарк — не на словах, а на деле. Госпром — это место, где могут располагаться новые лабораторные корпуса, центры научных лабораторий, новые кафедры. Большее количество науки и большее качество. Мы не так много можем дать с вами сейчас, но материальную основу дать можем. С этого может начинаться развитие, это, безусловно, большой труд поколения ректоров, губернаторов, но в конце концов это станет изюминкой Харькова.
И.П.: Арсен Борисович, было бы неправильно, чтобы наша беседа была понятна только тем, кто учится в университете или его окончил. Ведь встанет на поверхность другой вопрос…
А.А.: Я окончил политехнический институт и очень его люблю, но это не мешает мне видеть в университете им. Каразина потенциал…
И.П.: Я к тому, что мы говорим о возрождении культуры, о возрождении традиций, об исторических памятниках, мы говорим о величии университета и города, а рядом с этим существует собранный урожай, который мы можем потерять…
А.А.: А хлеб и культура очень близко друг от друга.
И.П.: Существуют забитые элеваторы, очереди машин, рассыпанное зерно…
А.А.: А я вам отвечу. Это как раз то, о чем мы говорим, это уроки истории.
И.П.: Уроки истории или уроки культуры?
А.А.: Истории. Вот я почему все время говорю, что история очень важна, нужно извлекать из нее уроки. Последний суперурожай у нас был в 1989 году — 3 млн 50 тысяч тонн зерна. Этот год гораздо более урожайный. Но за последнее время мы много потеряли: систему хранения хлеба, культуру работы с хлебом, распродали элеваторы в частные руки и не всегда в руки добропорядочные. В результате огромные пятичасовые очереди груженых машин — и это ненормально. Надо быстро возобновлять адекватную систему элеваторных установок по всей области. И мы сделаем это в будущем году и убьем недобросовестную конкуренцию — и будет хлеб, но будет ли песня…
И.П.: Я уверен, что все получится, только увидят ли за этой многометровой очередью возрождение величия, и усадьбы, и духовность? Это хотите сказать?
А.А.: Приведу вам пример. Чугуевский район, я сажусь в комбайн к комбайнеру, новейший прекрасный комбайн с кондиционером, который едет по навигации, очень удобный. В итоге мы нажали семь или восемь тонн пшеницы. И мне приятно, что в этих трех миллионах есть пшеница, которую я жал. Мы беседуем с комбайнером, и он мне говорит, что за эти два года он заработал на собранном урожае приличные деньги, и теперь в семье у него достаток, он начинает думать о другом. И эта ситуация показывает изменения в обществе. И когда эти процессы завершатся, важно, оглянувшись однажды, понять, что мы живем не в бездуховном обществе. Да, мы видим кучу плохого вокруг, видим огромные сложности и дурости, которые нас тормозят и выводят нас из себя, но есть стратегия. Если отойти и взглянуть на это спокойно, мы видим, что страна развивается, и в этой развивающейся стране есть и заслуга Харьковской области. С одной стороны, у нас хлеб в стране наилучшего качества, с другой стороны — наилучшая наука. Дорогу осилит идущий.
И.П.: Понимаете, наряду с тем, что вы сейчас возрождаете, существует огромное количество противоречий.
А.А.: Надо не уставать удивляться. Надо смотреть и радоваться красоте. Если бы не было приятных моментов, если бы не было полного удовлетворения в душе, невозможно было бы жить. Да, меня радует посещение районов, когда я вижу людей, которые прожили все в этом сельском хозяйстве: и руины 90‑х, и надежды обманутые, и так далее. Я вижу радость в их глазах, когда они собирают полегший хлеб и получают с него 75 центнеров, скромно говорят: «Та такая себе пшеничка…» И эта вот легкая небрежность у этих, можно сказать, монстров сельского хозяйства, меня просто восхищает. Я прихожу в восторг, потому что за этой сдержанностью — успех нашего народа. Нам не надо бояться дорогого газа — дадут нам и газ, и нефть, и заплатят за наш хлеб сколько надо. Надо только осознать и уважать себя.
И.П.: Мне кажется, вы видите только приятности, не желая видеть проблемы…
А.А.: Игорь, я просто считаю, что все движется позитивом.
И.П.: Всё ли? Хорошо, но кто кулаком ударит по столу? Обычно чего у власти просят? «Защити меня!»
А.А.: Я стараюсь ударять кулаком так, чтобы камера была за дверями.
И.П.: Образ — губернатор-интеллигент. Это что-то новое на Харьковщине? Вы считаете, что это заставит людей по-другому смотреть на жизнь?
А.А.: Я считаю, что через стратегию оптимизма можно достичь гораздо большего.
И.П.: А ведь это не наиграно у вас. Это есть вы. И вы должны четко понимать, что это может и ударить.
А.А.: Я человек, который в жизни что-то сделал. Я создал компании, я работал с тысячами людей, у меня что-то получалось, поэтому я знаю, что это не сказочная стратегия.
И.П.: И вы не страдали от этого?
А.А.: Как не страдал? Жизнь построена на страданиях. Через одно идет другое. Без старания, без труда ничего не выходит — это нормальная ситуация. И каждый, кто думает, что у него все легко получится, неправ. И шишки набиваются. И сейчас: раздражения, расстройства и «не жди благодарности» — это нормальная ситуация. Но высшая благодарность для меня — это посмотреть на сделанное и сказать себе — да, при всех обстоятельствах три миллиона тонн мы получили, спасибо господу Богу за погоду. За три года технического перевооружения, когда мы купили комбайнов в 10 раз больше, чем за последние 15 лет. А селекция семян, которую вели наши специалисты за последние несколько лет — тяжелейший труд.
И.П.: Хорошо, соберем урожай. Передадим Госпром университету. Что дальше?
А.А.: Мы достроим филармонию, мы восстановим усадьбу Шидловских, восстановим усадьбу Харитоненко, построим музей «Верхний Салтов», откроем этнографический музей в Чугуеве. Я не делаю уклонов в область духовного, я понимаю, что материальное очень сильно определяет сознание, поэтому целый спектр работает в направлении совершенно прагматичных задач. Мы ежедневно ведем огромный объем работы по ремонту крыш школ, по газификации, по замене в школах окон. Проблем — тысяча и одна. Но если мы разведем руками и скажем: «Да Бог с ним, давайте проживем свою жизнь хоть как-нибудь», — это не годится…
И.П.: Вы говорите о проблемах, а у вас на устах улыбка. Вы научились так легко об этом говорить в бытность губернатора?
А.А.: Игорь, если жизнь подсовывает вам лимон, превращайте его в лимонад. Я пытаюсь что-то делать, и у меня что-то получается. Верили ли вы три года назад, что филармония будет такими темпами строиться? Я вам скажу честно, что и я до конца не верил.
И.П.: Главное, я вижу отношение к филармонии в частности и к классической музыке в целом. Оно уже несколько другое, чем раньше.
А.А.: Три года назад я позвонил своему товарищу Вадиму Гуржосу в Киев, тогда начальнику автомобильных дорог: «Вадик, мы нашли в кустах автобан». Он говорит: «Да брось, смеешься, что ли?» Я ему: «Советский автобан, брошенный 14 лет назад. Москва-Симферополь, на участке Харьков-Днепропетровск, фактически построенный». Он прилетел на вертолете, облетел этот автобан, говорит: «Так мы же его достроим». Миллиард гривен инвестиций в Харьковскую область — и этот автобан достроен.
И.П.: А в чем коммерческий интерес?
А.А.: Я вам сейчас назову коммерческий интерес. От Харькова до Зачепиловки нужно ехать два часа, а по этому автобану — 40 минут. Это прямой интерес и для меня как для губернатора, и для Зачепиловки, и для Краснограда, и для Сахновщины.
И.П.: А для того, кто дал деньги?
А.А.: А это государственная инвестиция. Вы, надеюсь, не из того меньшинства, которые против дорог?
И.П.: Я понимаю, что деньги идут по дорогам, и дороги нужно строить, может быть, даже скорее, чем старинные усадьбы.
А.А.: Безусловно, в первую очередь. Старинные усадьбы нужно строить не за государственные деньги. Старинные усадьбы — это удел меценатов, богатых людей, я именно так и хочу их восстановить.
И.П.: Арсен Борисович, а может, это что-то нереализованное после «оранжевой» революции? Может, разочарование какое-то?
А.А.: А может, наоборот? Это реализованное? Я для себя сформировал в последнее время некую позитивистскую доктрину: хочешь, чтобы в стране что-то было сделано хорошо, не обращай внимания, что вокруг тебя творится — хаос, разврат, разброд и так далее. Сделай на своем месте то, что должен сделать. Сделай это честно и адекватно. Я на своем месте, вы — на своем, механизатор — на своем, доярка — на своем, учитель — на своем. Немного пафосно звучит, но только тогда наступит порядок. По-другому быть не может.
И.П.: Я вот пытаюсь разобраться, что может побудить людей пересмотреть свое отношение.
А.А.: «Я вам не верю!» — кричала мне женщина два месяца назад в Изюме около взорванного дома. Это был оскал. И я ее не виню. Она не верила этой власти. Ее жизнь много раз обманула, в том числе и власть обманула, наша социальная власть. Мы восстановили взорванный дом. Я вам приведу пример: во Львове до сих пор идут работы по проектированию. Мы восстановили, люди вошли туда, и эта же женщина подошла ко мне и сказала: «Я вам не верила, а теперь верю». Но это не помешало, правда, тут же подойти мужчине, который пожаловался, что ему наклеили обои не того цвета, и поэтому он не верит по-прежнему. Это типаж советского человека, и я к этому отношусь нормально.
И.П.: Вы, наверное, романтик? Я даже вижу, вы довольно терпеливо относитесь к репликам на ваши статьи в Интернете.
А.А.: Я пытаюсь придерживаться позиции: назвался груздем — полезай в кузовок. Хочешь быть размазней — уйди с этой должности.
И.П.: Почему размазней? Можно быть хамом.
А.А.: Не хватает нервов — уйди с этой должности. У нас хамов в политике и во власти больше чем достаточно.
И.П.: Циничным человеком можно быть.
А.А.: И таких достаточно.
И.П.: Вот когда научимся мы смотреть на всё так, как вы, может быть, и телевидение станет другим, и программы будут добрее.
По материалам программы «Культурный слой»